Нисколько не думая, что каждый из нас, художников, сможет ответить на все проблемы, поставленные жизнью, я хочу затронуть лишь некоторые вопросы, без обсуждения которых, как мне кажется, мы не сможем обойтись.

Со всей решительностью и остротой следует поставить на обсуждение столь актуальные сегодня проблемы эстетики, затрагивающие взаимоотношение и взаимосвязи искусства станкового и искусства производственного, прикладного, декоративного. Надо попытаться определить их сходство и их различие, их жизненные функции с большей полнотой, чем это делалось до сих пор. Выяснить, как и на каком научном основании могут быть найдены и определены основные критерии художественности, одинаково применимые для всех видов изобразительного искусства, без выделения искусств «высоких» и «низких», без разделения их на различные сорта. Пришло время, когда искусство должно войти, ворваться в нашу жизнь во всех видах, неся красоту во все, что создает человек для человека, – в строения, в гравюру, в мебель, в станки и машины, в картины и фрески, в ткани и одежду, в вывески, в парковые насаждения, в предметы домашнего или производственного обихода.

Для решения этой огромной задачи нужны усилия не одних художников, в этом должна участвовать, а во многих случаях быть ведущей и направляющей искусствоведческая, эстетическая мысль. К сожалению, сделано в этой области еще слишком мало.

Нам следует просить принять участие в съезде представителей тех отраслей промышленности, в которых уже заняты или будут заняты художники. Я твердо уверен в том, что мы не должны замыкаться только в своем узком художническом кругу, изолируясь от производства и иных видов искусства. Без обсуждения проблем, связанных как с производством, так и со всеми искусствами – литературой, архитектурой, театром, музыкой, кино и прочими, без участия в этом обсуждении представителей различных видов искусств результаты деятельности съезда будут, на мой взгляд, недостаточными.

Цели и задачи у всех нас одни. И нет сейчас искусств, изолированных друг от друга. Развитие архитектуры, тесно связанной в своем движении как с живописью и скульптурой, так и с искусствами прикладными и декоративными (что и определяет основные черты современного стиля); насыщение книг, журналов и любых иных изданий графикой, связывающей воедино литературу и изобразительное искусство; развитие театра и кино, где различные виды искусств сливаются в одно произведение; решительное проникновение искусства в производство и технику и техники в искусство – словом, сотни самых различных примеров говорят о том, что время изоляции искусств прошло. Все они взаимно связываются друг с другом, друг в друга проникают. Если к этому прибавить решительную необходимость совместной разработки проблем эстетики, что с такой остротой сейчас ощущается и о чем говорилось на недавно прошедшем Всесоюзном съезде композиторов, то станет совершенно ясно, что представители всех искусств, так же как и представители производств и промышленности, должны присутствовать на нашем съезде не только в качестве почетных гостей, но в качестве лиц, принимающих горячее участие в обсуждении всех вопросов.

Я хотел бы затронуть частично и проблему, связанную с развитием молодежи, с ее ролью в искусстве, с ее деятельностью. О молодежи, о смене, об отцах и детях много уже писалось. Хотелось бы поговорить об этом не только в узком кругу художников. Во-первых, и потому, что это проблема общая. Во-вторых, если там, где в силу объективных обстоятельств, как, например, в театре или архитектуре, она решается более просто, то в других, например в изобразительном искусстве, – более сложно и трудно. Представители старшего поколения зачастую забывают, что время бежит, и невольно вспоминаешь превосходный рисунок Гаварни, изображающий пожилую супружескую чету, где муж говорит: «Странный у нас сын. Я подарил ему вчера шляпу, в которой венчался, а он не хочет ее носить!». Слишком часто мы не даем возможности нашей молодежи показать то, что она делает, а если она что-либо и показывает публично, то почти всегда мы возмущаемся дерзостью, непохожестью на наше собственное творчество, одергиваем ее, сердимся, жалуемся. Это приводит к конфликтам, к противопоставлениям, к изоляции молодых, к их желанию устраивать показы отдельно, скрыто, уединенно. А зачем это? Зачем нужен ореол «отверженных»? В дни моей молодости этого не было. Все было проще, спокойнее, открытее. Мы выставлялись и отдельно, и вместе с представителями старшего поколения. У нашей талантливой и трудолюбивой молодежи есть и пытливость, и стремление к поискам прекрасного, и чувство общественной ответственности, и живое ощущение нового, и желание служить своему народу и многим пожертвовать для создания искусства нового общества. Отдельные ее ошибки и промахи – не в счет. У меня лично, часто сталкивающегося с молодыми художниками, нет оснований им не верить.

Одновременно с самым широким знакомством с работой и творчеством нашей молодежи нам следует побеспокоиться о том, чтобы она не повторяла ошибок прошлого, не изобретала бы заново велосипед. Для этого надо значительно шире, чем это делается ныне, знакомить ее с историей искусства и нашего, и зарубежного. Конечно, это знакомство должно быть сделано с твердых критических позиций нашего времени, с позиций нашего социалистического общества, с тех позиций, которые с такой ясностью очерчены в новой Программе партии.

Естественно, в связи с молодежью встает вопрос и о художественном образовании, особенно если учесть решительное расширение роли искусства в нашей жизни, проникновение его в производство, соединение его с промышленностью к техникой. Конечно, и информация обо всем, что происходит в искусстве во всем мире, должна быть более широкая и своевременная. Многое, видимо, надо будет изменить и много надо будет вводить нового.