К сожалению, история не сохранила подробных сведений о его жизни, оказались утраченными и многие из созданных им творений. Но то, что осталось и что мы бережно храним в наших музеях и архитектурных заповедниках, безоговорочно поставило имя Андрея Рублева в один ряд с именами величайших мастеров мирового изобразительного искусства.

Чем дорог нам Рублев, почему его живопись не померкла с годами, почему для нас, живущих в ХХ веке, она полна глубокого поэтического обаяния? Сюжеты художника не выходили за рамки религиозных установлений и были своеобразными иллюстрациями к библейским и евангельским текстам, так как в те времена иное было просто немыслимо. Не сюжетная сторона его живописи существенна сегодня: при первом знакомстве с наследием Рублева нас покоряет глубочайшая человечность образов, сила живописного изображения, захватывает поразительная гармония его композиций.

Думается, дело не в том, что конкретное фабульное содержание произведений Рублева утратило со временем свое значение, а в том, что воздействие живописи его икон, монументальных росписей по природе своей вообще отлично от воздействия литературы. Оно скорее приближается к тому воздействию, которое оказывает на нас архитектура, когда мы восхищаемся расположением зданий в пространстве, гармоничностью соотношений частей, красотой пропорций, когда мы говорим, что архитектура стройна и величественна, торжественна или интимна.

Тончайший живописец, Андрей Рублев выражает свои мысли и чувства особым языком – языком цветовых силуэтов, гармонического рисунка, плавных или твердых линий, тональных контрастов.

Но в то же время было бы неверно подходить к творчеству Рублева с позиций отвлеченной, «чистой» эстетики, рассматривать его вне времени и пространства. Нет, это был мастер, тесно связанный со своей эпохой, со своей землей, со своим народом. В его «религиозных» сюжетах живет история. В этом особая сила и значение Рублева.

Сведения, которыми мы располагаем, говорят, что Андрей Рублев родился около 1360 года и, видимо, провел свою молодость в Троице-Сергиевском монастыре под Москвой. В то трудное для Руси время, время тяжелой зависимости от Золотой Орды, княжеских усобиц и постепенного собирания отдельных уделов в единое государство. Московское княжество упрочивало свое преобладание. Москва становилась не только главным политическим центром, но и основной созидательницей и собирательницей культурных ценностей.

Неизвестно, у кого учился живописи Рублев и когда он переселился в Андроников монастырь, который ныне в Москве является музеем его имени. Мы знаем только, в 1405 году он вместе со своими товарищами под руководством прославленного художника Феофана Грека приступил к росписи Благовещенского собора в Московском Кремле.

Здесь, и особенно в создании иконостаса с его строгой и уравновешенной композицией, где каждая фигура – гармоническая часть стройного целого, Рублев выступил уже как зрелый мастер. Своеобразие его творческой индивидуальности сказалось и в другой работе, которая, видимо, создавалась в то же время. Это миниатюрные рукописи евангелия Хитрово, названной так по имени ее позднейшего владельца, которые могут быть отнесены к лучшим образцам древнерусской графики.

Следующей работой мастера было исполнение живописных произведений для Успенского собора (Владимир) и Рожденственского собора (Звенигород), где особенно видно яркое колористическое дарование Рублева. В иконах Спаса и архангела Михаила, оставшихся от этой большой работы и сохранившихся в Третьяковской галерее, с их нежными и светлыми красками, с их точной лепкой лиц и голов, певучими формами фигур, мы видим глубокое сочетание силы и изящества, особую мякость и теплоту в трактовке образов.

Теплота и человечность, которыми отмечены все работы Рублева, особенно ясно проявились в начатых художником вместе со своим другом Даниилом Черным росписях в 1408 году в Успенском соборе во Владимире. Размещенная на мощных столбах и стенах храма роспись неразрывна с превосходной архитектурой собора, звучит как сложное музыкальное произведение, уносящееся под своды замечательного сооружения. В этой фресковой росписи к числу лучших созданий следует отнести образы апостолов Петра и Иоанна, написанные сильно и широко. Как будто срисованные мастером со своих соотечественников, они проникновенно раскрывают яркий и самоотверженный характер русского человека.

В то время как Рублев работал в Успенском соборе, Русь неожиданно подверглась новому татарскому нападению. Москва попала в долгую и тяжелую осаду, а Троицкий монастырь был сожжен дотла. Рублев, несомненно, тяжело переживший вместе со всеми это бедствие, был привлечен к росписи нового собора Троицкого монастыря. Здесь он создает один из самых выдающихся шедевров русской и мировой живописи – венец своего творения – необыкновенную по красоте, целомудренности и гармонии «Троицу».

В этой иконе, хранящейся в Третьяковской галерее, художник изобразил трех ангелов в виде юношей. Согласно легенде они явились библейскому старцу Аврааму как олицетворение единства божества в трех лицах. Мастер не развертывает здесь сложного повествования – юноши сидят за столом, в задумчивости склонив головы, очертаниями своими как бы повторяя друг друга. Создается полное впечатление, что это одна фигура, данная в трех положениях.

Особенно певуч, мягок, удивительно спокоен и изящен в «Троице» рисунок. Плавными движениями линий очерчены силуэты одежд, голов, крыльев. Им противопоставлены прямые и стройные линии стола, сидений. Красочная гармония иконы насыщенна и звучна. Синий плащ средней фигуры сияет, как драгоценный камень, звучание синего поддерживается глубоким темно-вишневым цветом одежды. Нежно-фиолетовая и голубоватая одежда его спутников создает особенно звучный контраст с теплым цветом их крыльев, их лиц, волос, рук.

Все три фигуры соединяются в своей необыкновенной слитности, и идея единства выступает с особой силой. В этом мы видим глубокий смысл, чисто человеческий смысл произведения.

Широкая и нежная песенная душа была у Рублева! Она живёт, звучит в его творениях, что вот уже шесть веков согревают сердца многих поколений. Вот почему он дорог нам не только как великий художник прошлого. Мы гордимся им как гениальным представителем прекрасного русского искусства, исполненного спокойствия, гармонии, чистоты, чем так богата душа народа нашего.